Елена Михайловнa Букреева

Русские дворяне Карцовы
– владельцы майоратного имения Довспуда

Русские дворяне Карцовы владели польскими землями пятьдесят лет, но проживали в Польше недолго, в общей сложности, неполных двадцать лет (1892–1911). Время пребывания в Довспуде частично отражено в воспоминаниях последнего владельца имения Юрия Сергеевича Карцова ¹ и личной переписке, сохранившейся в ряде российских архивов.

Задача данного исследования – сделать краткий обзор деятельности русского дворянства в Польше на примере землевладения семьи Карцовых: кто они такие, как оказались в Польше и какой след оставили в истории Сувалкской губернии.

Семейная легенда гласит, что Карцовы получили ярлык от хана Золотой орды, до Петра I были дворянами, потом перешли в купечество и при Александре I снова вернули себе дворянское сословие благодаря прадеду последнего владельца Довспуды Александру Николаевичу Карцову, произведенному в потомственные московские дворяне за заслуги в Отечественной войне 1812 года ².

Однако документальные источники свидетельствуют о другом происхождении рода. В родословной книге Московского дворянства первым в роду указан сын Александрa Николаевичa Карцова – Николай Александрович ³. Хранившиеся в Довспуде герб и грамота, подтверждавшие дворянское достоинство Карцовых, по словам Юрия Сергеевичa Карцова, погибли в 1914 году во время нашествия немцев и разгрома имения Довспуды ⁴.

Мы изучили родословное древо Карцовых и установили, что большая часть представителей рода были военными. Штаб-ротмистром Лубенского гусарского полка был дед Юрия Сергеевичa Карцова Николай Александрович (1803–18.02.1866) ⁵.  По воспоминаниям внука, „дед был среднего роста, крепкого телосложения, держал себя с достоинством и осанисто. Писал и говорил по-французски отменно, знал и по-английски. Не чужд был он и литературе. На русский язык перевел он стихами, хотя и не совсем складными, поэму Байрона «Паризина». Главною чертою характера Николая Александровича были общительность и жизнерадостность. Такого, как он, искренне веселящегося человека, создать могла только беззаботная среда помещичьей России” ⁶.

В феврале 1826 года Н.А. Карцов женился на дочери надворного советника Чернышевой Екатерине Ивановне († до 26.01.1861), племяннице Светлейшего князя А.И. Чернышева ⁷. Внук вспоминал: „Красотою бабушка Екатерина Ивановна не обладала и, вообще, привлекательного в ней было мало. Черты лица ее были неправильные, выражение жесткое и неприятное” ⁸. Нрава бабушка была демидовского, властного, и потому время от времени ею овладевали приступы гнева и всем домашним, в том числе и детям, приходилось несладко.

В этом браке у Карцовых родилось 6 детей ⁹, из которых взрослого возраста достигли трое: дочь Анна¹⁰ сыновья Сергей¹¹ и Андрей¹². Семья некоторое время проживала в Москве на съемных квартирах, затем отец семейства приобрел в Смоленской губернии имение Гатишино и с 1834 г. Карцовы стали дворянами Смоленской губернии¹³.

Младший сын Н.А. Карцова, Андрей Николаевич, стал известным дипломатом, более 50 лет прослуживший консулом в Иерусалиме, Греции, Франции. Старший сын Сергей Николаевич тоже закончил привилегированное учебное заведение в Санкт-Петербурге и стал правоведом. В 1849 г. он женился на дворянке Рязанской губернии Екатерине Сергеевне Абловой, ставшей по существу первой владелицей Довспуды по причине малолетства наследника Юрия.

Екатерина Сергеевна Карцова происходила из старинного дворянского рода Рязанской губернии, восходящего к середине XVI века и берущего свое начало от Степана Аблова († конец 1590-х). Она родилась 25 ноября 1831 г. в семье губернского секретаря Аблова Сергея Николаевича¹⁴ и его законной жены Марии Павловны¹⁵, была старшим ребенком и единственной дочерью (в семье росли еще два мальчика, Михаил¹⁶ и Николай¹⁷.

Екатерина Сергеевна вошла в историю, как незаурядная женщина, обладавшая многими достоинствами. Несмотря на полученное домашнее образование, она свободно владела французским, немецким, английским языками; игре на фортепиано училась у А.Г. Рубинштейна. Как вспоминал о матери спустя годы ее сын Юрий, Екатерина Сергеевна была впечатлительной, любознательной, интересовалась всем, что происходит на свете¹⁸. Выйдя замуж в 17 лет, она целиком посвятила себя семье, став для супруга ближайшим помощником и советчиком, а для детей прекрасной матерью¹⁹. Юрий Сергеевич вспоминал, как мать „длинные, зимние вечера проводила с отцом, читала ему газеты и журналы, а он рассуждал с нею о социальных вопросах и о политике, и знакомил ее с любимою своею наукою − политическою экономию”²⁰.

Внешностью Екатерина Сергеевна Карцова не блистала: была „среднего роста, с темными волосами, цвета кожи необыкновенной белизны, живым и умным выражением глаз. Красавицею ее нельзя было назвать, но она нравилась, и в обществе пользовалась успехом”, слыла радушной и гостеприимной хозяйкой²¹.

Близкое окружение Екатерины Сергеевны Е.С. Карцовой составляли представители таких известных российских фамилий, как Гирс, Мордвиновы, Игнатьевы, Неклюдовы, Шаховские, Пашковы, Демидовы. Так, близкими подругами Екатерины Сергеевны были сестра военного министра Дмитрия Алексеевичa Милютина Мария Алексеевна Мордвинова (1822–1883) и жена дипломата В.С. Неклюдова Мария Гавриловна Неклюдова, урожденная Катакази (1827–1901). Дружили между собой потом и их дети.

Имевшая влиятельные связи в известных кругах, Екатерина Сергеевна дала детям достойное образование, поместив их в лучшие учебные заведения Москвы и Санкт-Петербурга, много хлопотала об их продвижении по службе, поощряла все начинания детей, была близким другом для их товарищей.

В начале 1860-х гг., в возрасте 30 лет, отец семейства Сергей Николаевич Карцов подал в отставку и занялся общественной деятельностью: четыре года состоял предводителем дворянства в Смоленской губернии²². По истечению трехлетнего пребывания на посту предводителя дворянства сразу 5 уездов предложили Сергею Николаевичу баллотироваться на новый срок уже губернским предводителем, но он отказался.

В 1865 г. Сергей Николаевич получил новое назначение – председателя Комиссии по крестьянским делам в Ломжинской губернии²³. Так, в 1865 г. Карцовы оказались в Польше.

Должность Сергея Николаевича устраивала, поскольку не противоречила его личным убеждениям. Свое признание правозащитник Карцов видел в предоставлении крестьянам земель и в ущемлении прав дворян. Об отношении семьи Карцовых к политике российского правительства о русификации польского населения красноречиво говорит один эпизод из воспоминаний сына Юрия Сергеевича.

По дороге в Ломжу поезд ненадолго сделал остановку в Вильно, где Карцовы вышли на станцию перекусить. Юрий Сергеевич, которому в ту пору было 8 лет, заметил на стене буфета вывеску о строгом запрете говорить на польском языке. Мальчик поинтересовался у матери, почему нельзя говорить по-польски, на что получил следующий ответ: „Надпись эта вывешена по распоряжению генерал-губернатора Муравьева. Цель ее – внушить полякам, что край этот исконно русский и будет принадлежать России. Поэтому пусть не тешат они себя иллюзиями. Поедем дальше, начнется Польша, там свободно можно будет говорить по-польски”²⁴.

Надо заметить, Карцовы с большим уважением относились к народу, с которым им предстояло рядом жить и трудиться. К примеру, Сергей Николаевич еще в Петербурге выучил польский язык, убежденный, что с народом нужно говорить только на родном ему языке. Польский язык хорошо знал и Юрий.

Есть и другие свидетельства поучительных уроков, данных детям. В Ломже Юрия Сергеевича забавляли костюмы и прически евреев, и он пытался их передразнивать, на что мать строго-настрого запретила это делать: „У каждого народа свои верования, обычаи и форма одежды, и смеяться над этим не следует”²⁵.

Будучи российскими подданными, Карцовы, тем не менее, признавали правоту польского народа, отстаивавшего свою независимость от России „всеми способами и до последней возможности”. По словам сына, в обращении с польскими помещиками, большею частью благовоспитанными и светскими, Сергей Николаевич старался быть насколько возможно предупредительным и обойти все, что могло их обидеть или задеть самолюбие. С простым польским населением он изъяснялся по-польски, а с дворянами считал правильным говорить по-французски, во избежание юридических ошибок и неточностей.

Верный либеральным своим воззрениям, Сергей Николаевич заботился не только о польских крестьянах, но и о других народностях, живших в крае. Так, документальные источники засвидетельствовали его заботу о старообрядцах: согласно семейной легенде, старообрядческое селение Карцево получило название в честь русского правоведа Сергея Николаевича Карцова²⁶.

Последним местом служения Сергея Николаевича в Польше была Варшава (1866–1869), где он состоял председателем Гражданского отделения Юридической комиссии вплоть до самой смерти. О времени пребывания в Варшаве Юрий Сергеевич вспоминал с особенным удовольствием²⁷: сам живописный город, прекрасное общество, изысканные музыкальные вечера в доме Карцовых, походы в театр, новые друзья. Общее довольство жизнью нарушало пошатнувшееся еще в Ломже здоровье отца семейства. Сергей Николаевич терял зрение, память, его мучили головные боли. Несмотря на это он аккуратно посещал службу, принимал деятельное участие в заседаниях, где нередко восхищал польских юристов знанием юридического права. Но необходимость отработать положенный срок для получения заштатного содержания в 10 тысяч рублей и возможного получения майората заставляли его скрывать истинное состояние здоровья.

Следует заметить, что ко времени служения в Польше у Карцовых не осталось никакой недвижимости в России. До перевода в Ломжу Карцовым нужны были значительные средства для жизни в Петербурге и лечения супруги за границей, поэтому Сергей Николаевич был вынужден продать все движимое и недвижимое имущество в Смоленской губернии, чем лишил детей навсегда не только родового гнезда, но и избирательного права. Сыновья Сергея Николаевича, Андрей и Юрий, лишившиеся земельной собственности в Центральной России, лишались всех преимуществ, в том числе права участвовать в земских выборах.

Полученный после смерти отца майорат Довспуда, не сделал Карцовых счастливее. Как вспоминал Юрий Сергеевич позднее, „имение на далекой окраине, в стране враждебной, обставленное всевозможными правовыми ограничениями, при отсутствии цензовых прав, не могло заменить мне родного Гатишина. Майорат оторвал меня от России и создал иллюзию обеспеченности, которой в действительности не было. Арендаторы не платили мне денег, а когда вздумал я хозяйничать сам, вышло еще хуже: я запутался и, в конце концов, вынужден был снова взять арендатора”²⁸. Это будет нескоро, а пока его отец дослужился до конца, вышел в отставку, получил заштатное содержание и был внесен в списки будущих майоратовладельцев.

Семья Карцовых вернулась в Россию, поселилась на жительство в Москве. Старший сын Юрий поступил на учебу в Императорский лицей в память цесаревича Николая, а Сергея Николаевича врачи настоятельно рекомендовали отправить на лечение за границу, где через год он скончался, в бельгийской клинике для душевнобольных (де-Сметса).

Только через полтора года, а именно 20 мая 1871 г., по указу императора Александра II, наследнику бывшего председателя Отделения юридической комиссии Юрию Сергеевичу Карцову были пожалованы в майоратное владение фольварк Шкоция и часть фольварка Щебра²⁹. А ещё через два года, 11 мая 1873 г., к ним был присоединен фольварк Довспуда³⁰. Так, 140 лет назад Юрий Сергеевич Карцов стал последним русским владельцем имения Довспуда Августовского уезда Сувалкской губернии³¹. Мы не владеем информацией, какого мнения о Юрии Сергеевиче, как о хозяине, были местные польские помещики. Но об отношениях Юрия Сергеевича и членов его семьи к местному населению мы можем судить по документам личного архива Карцовых, хранящегося в Америке, и по деловой и семейной переписке, найденной в российских архивах и музеях.

До 1891 г. Карцовы в Довспуде не жили, а были только наездами. Юрий Сергеевич после окончания Александровского лицея в Санкт-Петербурге около 20 лет находился на дипломатической службе, живя, главным образом, за границей: в Турции, Греции, Болгарии, Англии. Мать Екатерина Сергеевна в 1880 г. из Петербурга переехала на постоянное место жительства сначала в Минскую губернию³², потом в Вильно, где у нее появился собственный дом³³.

Единственная дочь Ольга, вернувшись в 1883 г. из длительного заграничного путешествия, вышла замуж за помещика Минской губернии И.Х. Колодеева и поселилась с мужем в его родовом имении³⁴.

Младший сын Андрей, корнет 8-го драгунского Смоленского полка, после отставки с 1892 г. жил на Кавказе, занимаясь сельским хозяйством, стал хорошим специалистом в области растениеводства и огородничества³⁵. Ему, в частности, принадлежит и публикация 1907 г. об истории замка Паца в Довспуде и об истории его переустройства Карцовыми³⁶.

Мы же ведем свой отсчет с 1891 г., когда Юрий Сергеевич, в ожидании нового назначения за границу, жил в Петербурге, в апреле 1892 г. женился на дочери действительного статского советника Софье Михайловне Кристафович³⁷. Вскоре после свадьбы молодые супруги приехали жить в Довспуду, где Юрий Сергеевич Карцов на фундаменте замка Пацов построил новый каменный одноэтажный дом.

Из письма тети молодой супруги Юрия Сергеевичa Карцова, Евдокии Егоровны Путята³⁸, написанного в Довспуде 3 августа 1892 г., мы узнали о первых днях жизни Карцовых в имении. Путята писала: „Мы ведем жизнь спокойную, совершенно деревенскую; много втроем ходим по полям, на ферму, гуляем в великолепном парке. Я очень много предоставляю им свободу сидеть вдвоем. Я ухожу к себе, в мою симпатичную комнату, пишу, читаю, работаю; потом мы опять сходимся, читаем вместе, т.е. Юрий читает нам вслух; разговариваем, смеемся, толкуем о хозяйстве, и все трое наслаждаемся жизнью в Довспуде. Погода у нас эти последние дни установилась великолепная. Что очень приятно для уборки, которая идет усиленно. Урожай большой”³⁹.

Через год, в апреле 1893 г., у Карцовых родился первый ребенок – дочь Елена, ставшая впоследствии известным деятелем Русской Зарубежной православной церкви⁴⁰. Вскоре Юрий Сергеевич получил новое назначение – консула в Нью-Кастле на Тайне, и Карцовы выехали в Англию. И только по возвращении в 1894 г. из-за границы можно говорить об окончательном поселении семьи Карцовых в Довспуде и налаживании быта, хотя Юрий Сергеевич продолжал состоять на государственной службе, теперь уже в Министерстве финансов, и часто подолгу отсутствовал.

Семья Карцовых растет, рождаются еще двое детей: сын Илья и дочь Татьяна. Заметим, что из трех детей Карцовых только младшая дочь Татьяна родилась в Довспуде⁴¹. Позднее она оставит воспоминания о своем детстве, опубликованные три года назад монахиней французского монастыря, заставшей м. Таисию при жизни⁴².

О жизни Карцовых в Довспуде сохранились свидетельства в Памятных книжках Сувалкской губернии. Так, из хроники событий за 1896 год стало известно об участии Юрия Сергеевичa Карцова в коронации императора Николая II в составе дворянской депутации от Сувалкской губернии. Она состояла, помимо владельца Довспуды Юрия Сергеевичa Карцова, из графа Александра Осиповича Тышкевича и отставного ротмистра Сумского гусарского полка Станислава Ивановича Павловского⁴³. Депутаты были приняты в Кремлевском дворце, во время торжественной церемонии поднесли Николаю II хлеб-соль на серебряных блюдах художественной работы⁴⁴.

О других сферах деятельности Юрия Сергеевича Карцова и размерах его движимого и недвижимого имущества мы так же узнали из Памятных книжек Сувалкской губернии. Так, в 1900 г. Карцову принадлежало три имения: Довспуда, Щебра, Шкоция. В Довспуде пространство земли насчитывало 1518 моргов, из движимого имущества было 44 лошади, 170 голов крупного рогатого скота, 32 головы мелкого рогатого скота⁴⁵. В имении Шебра и присоединенному к майорату имения Шкоция земли было 519 моргов, 43 лошади, 88 крупного и мелкого скота⁴⁶.

Fot. 5. Tania, Ilia i Lena Karcowowie na tle ruin pałacu w Dowspudzie, 1897 rok. Fotografia z archiwum Anny Karcowej (USA)

Через 4 года мы находим следующие сведения о состоянии имущества Карцовых: в Довспуде количество лошадей уменьшилось до 39, а количество крупного и рогатого скота увеличилось (до 179 и 50)47. А вот владелицей имения Щебра названа дворянка Елизавета Васильевна Гутовцева48. Казалось бы, при таком большом хозяйстве и умелом управлении имением Карцовы должны были быть зажиточными помещиками, но на деле оказалось совсем наоборот. Юрий Сергеевич не скрывал, что ничего не понимает в сельском хозяйстве. На вопрос, почему он сам хозяйничает, Карцов отвечал: „Мой майорат мне ничего не стоил, а был пожалован, поэтому я капитала на покупку его не затрачивал и не считаю. Затем я всего в 6 верстах от прусской границы. Жидовское местечко почти на моей земле, следовательно, удобрение почти даром. Выгона у местечка нет, и мне за пастбище платили по 12 рублей за корову. Результатами, однако, похвалиться не могу”49. Когда в Сувалках был образован губернский комитет о нуждах сельскохозяйственной промышленности (12.06.1902), Юрий Сергеевич был приглашен в его состав по приглашению губернатора, действительного статского советника Михаила Викторовича Арцимовича50, и даже выступил один раз с докладом на заседании.

Из хроники событий за 1903 г. стало известно о поездке с 6 по 24 июля Михаила Викторовича Арцимовича по губернии⁵¹. В частности, губернатор посетил посад Рачки Августовского уезда, где его встречали: начальник Августовского уезда надворный советник Арефа Ксенофонтович Павловский, комиссар по крестьянским делам статский советник Александр Михайлович Сукин, владелец майората Довспуда статский советник Юрий Сергеевич Карцов, командир I отдела Граевской бригады отдельного корпуса пограничной стражи подполковник В.М. Богданович и др. После произведенной ревизии в Гминном управлении губернатор с сопровождавшими его лицами был приглашен на обед к Юрию Сергеевичу Карцову, сделав по пути визит к командиру отдела пограничной службы и осмотрев вновь построенную православную церковь во имя Нерукотворного Образа Спасителя в память об Императоре Александре III.

Освящение церкви состоялось в том же году, 18 августа, и Памятная книжка Сувалкской губернии подробно осветила это событие⁵².

Стоит отметить, что в Довспуду очень любили приезжать столичные гости, особенно в весеннюю пору. Наиболее частыми гостями Карцовых были: П.К. Ренненкампф⁵³, Н.Н. Беклемишев⁵⁴, К.А. Губастов⁵⁵, Л.А. Ростопчина⁵⁶, И.Х. Колодеев⁵⁷, К.А. Военский⁵⁸, родственники жены (родители М.Е. Криштафович и С.Е. Криштафович, сестра Елена и брат Владимир, троюродная сестра Софья Тютчева⁵⁹). Бывали здесь и военные, в частности, генерал Нахичеванский⁶⁰.

Довольно разнообразный круг общения Карцовых говорит об их гостеприимстве и широте души. Юрий Сергеевич тепло отзывается в своих мемуарах о Сувалкском враче, которого рекомендовал петербургским знакомым; о местном ксёндзе, с которым время от времени беседовал. В частности, в одном из писем к издателю Алексею Сергеевичу Суворину Юрий Сергеевич передает почти дословный разговор с ксёндзем: „Мой сосед и собеседник, ближайший ксёндз постоянно твердит мне: «Я потому не могу мириться с Россиею, что дай Вам один палец, вы проглотите всю руку. Сегодня Вы от меня требуете проповеди на русском языке, завтра вы поведете народ в русскую церковь»”⁶¹. И далее Карцов обращается непосредственно к Суворину: „По поводу открывающейся в вашей газете серии статей «Польские впечатления» позвольте мне высказать несколько мыслей. Ведь для меня, здесь живущего, вопрос польско-русских отношений имеет значение прямо насущное. Мы, русские, – централисты, народофилы, с наклонностью к социализму. Поляки – федеракты, аристократы, индивидуалисты”⁶².

Семья Карцовых была близка семье Сувалкского протоиерея Леонтия Янковского, духовника Софьи Михайловны Карцовой. Сохранились предсмертные письма Софьи Михайловны из Кенингсберга в Довспуду к старшей дочери Елене, где она просит не забыть поздравить батюшку и матушку с праздником Пасхи и обратиться в случае нужды к ним⁶³.

Надо сказать, семья Карцовых ранее не отличалась религиозностью. В том, что в Рачках в 1903 г. был построен православный храм, безусловная заслуга супруги Юрия Сергеевича, воспитывавшейся в глубоко религиозной семье Путят.

Юрий Сергеевич пришел к вере в 44 года, после скоропостижной смерти супруги, когда, оставшись один на один с тремя малолетними детьми на руках и без определенного места службы, не знал, как жить дальше. Под его руководством заканчивается строительство Храма в Рачках, и Юрий Сергеевич ходатайствует перед императором об отчуждении участка своего имения Шкоция в пользу православного Духовного ведомства. Поскольку майоратные земли не делились и не продавались, Николай II (в виде исключения) дал такое разрешение⁶⁴. Отныне земля под Храмом в Рачках и чайной попечительства о народной трезвости, устроенной Юрием Сергеевичем Карцовым возле Храма, принадлежала государству.

Юрий Сергеевич принимал посильное участие в общественной жизни губернии. Он – член губернского по фабричным делам присутствия⁶⁵, действительный член Сувалкского православного приходского попечительства⁶⁶, председатель Строительного комитета по сооружению православного Храма в Довспуде (1896–1904)⁶⁷.

В Довспуде Юрий Сергеевич начал писать мемуары. В общей сложности, им было написано пять книг, три из которых были опубликованы при жизни⁶⁸.

Прямолинейный, дерзкий, имевший на все свои суждения, Юрий Сергеевич не всем был по душе, сохранилось достаточно свидетельств неудовольствия властей его широкой публицистической деятельностью. Он тщательно следил за российской и европейской прессой, выписывая газеты и совершая ежедневные поездки за ними на прусскую границу, в Гросс-Чемохен. Во время пребывания в Довспуде Карцов переписывался с большим количеством лиц, в том числе с зарубежными корреспондентами. В Государственном архиве военно-морского флота (СПб) хранятся более 300 писем Юрия Сергеевичa Карцова только к одному человеку – издателю научно-литературного журнала „Море и его жизнь” Н.Н. Беклемишеву⁶⁹.

Эта переписка носит, главным образом, аналитический характер: собственные статьи, рассуждения о внешней и внутренней политике и очень мало личного. Но встречаются в письмах и зарисовки городской и общественной жизни Сувалкской губернии в первое десятилетие XX века, которые могут представлять интерес для польских исследователей.

О последних годах жизни Юрия Сергеевичa Карцова перед отъездом в эмиграцию (1911–1919) нам известно из нескольких публикаций, связанных с историей монархического движения в России⁷⁰; из воспоминаний самого Юрия Сергеевича, из документов личного архива К.А. Военского.

В частности, у Военского мы нашли документ, малоизвестный в литературе. Так, 20 января 1911 г. владелец майоратного имения Довспуда-Шкоция действительный статский советник Юрий Сергеевич Карцов выступил с предложением о продлении на 16 верст железной дороги, которая соединила бы две станции Гросс-Чемохен и Щепки. Экономическую выгоду своей задумки Карцов изложил в прошении на имя председателя Совета министров, объясняя, что ежегодно через Августовский канал проходит сплав бревен на сумму около 7 миллионов рублей. Лес этот направляется в Германию, где обрабатывается на немецких лесопильнях. С установлением прямого сообщения с Германией лес, обработанный на месте, мог бы быть отправлен напрямую в Германию в готовом виде. Проведение железнодорожного пути в Германию значительно увеличило бы доход казны, к будущей станции Щепки примкнули бы еще 8 станций, и грузовое движение давало бы доход⁷¹. К сожалению, в документах архивного дела продолжения не было, и нам неизвестен исход этого начинания.

Точная дата выезда Юрия Сергеевича Карцова с младшей дочерью Татьяной в эмиграцию нам неизвестна, но по документам Государственного архива в Сувалках о продаже недвижимости Карцовых в Рачках⁷² и по личным документам, хранящимся в архиве внучки Анны Карцовой в США, можно предположить, что они уехали из Сувалок поздней весной 1920 г.

По доверенности Юрия Сергеевичa Карцова за № 83, заверенной у сувалкского нотариуса Кассакайтиса 17 мая 1920 г., старшая дочь Елена продала весной 1921 г. супругам Стефану и Марьяне Нарусевичам недвижимость в Рачках за 105 тысяч польских марок. Сюда входил земельный участок (№125/8 литера R), застроенный под Коммерческую гостиницу, со всеми находящимися там постройками⁷³. Деньги, полученные от продажи недвижимости в Рачках, были единственным средством к существованию Карцовых на чужбине на первое время.

Так закончилось землевладение русских дворян Карцовых в Польше.

В истории церкви, культуры, дипломатии, публицистики Российской империи Карцовы оставили бóлее заметный след, нежели в истории Польши. Тем менее, и они вписали свои страницы в историю Довспуды.

На наш взгляд, самыми известными представителями рода Карцовых, прямых потомков и ближайших родственников Юрия Сергеевич Карцова, являются пять человек. Это – младшая дочь Татьяна, автор трех книг о русских святых; старшая дочь Елена, православная писательница, публицистка; кузен Виктор Андреевич Карцов, последний директор Морского корпуса, вице-адмирал⁷⁴; дядя Андрей Николаевич Карцов, виднейший дипломат второй половины XIX – начала XX вв.⁷⁵; сестра Ольга Сергеевна Колодеева⁷⁶.

В настоящее время прямые потомки Юрия Сергеевичa Карцова проживают с семьями в США и Норвегии. Это, в первую очередь, две внучки Юрия Сергеевича Анна⁷⁷ и Мария⁷⁸, 7 правнуков и 12 праправнуков⁷⁹. Из них носителями фамилии Карцов являются восемь человек.

Приятно осознавать, что потомки Карцовых, родившиеся далеко от исторической родины своих предков, не говорящие на русском языке, живо интересуются историей рода. Так, в сентябре 2012 г. старшая внучка Юрия Сергеевичa Карцова Мария Халдорсен приезжала с сыном Роаром в Польшу; посетила все места, связанные с детскими годами жизни ее отца Ильи Юрьевича Карцова (Сувалки, Рачки, Довспуду)⁸⁰.

Покидая в 1920 г. навсегда родину, не думал русский дворянин Юрий Сергеевич Карцов, что совсем скоро Довспуда покажется ему „потерянным раем и блаженством”.